Колокольчик совершенно не хотел просыпаться. Да, он очень много запланировал на этот день, но ему было настолько лень подниматься, что даже и глаза разлепить представлялось невозможным. Но полосатому всё-таки пришлось встать, поскольку какой-то новорождённый котёнок заорал практически над его ухом. Тут же вскочив на лапы и тряхнув головой, котёнок раздражённо фыркнул и выбежал из детской. Он не любил этих маленьких идиотов, которые ничего не могли. Они умели только орать и будить нормальных и адекватных котов, которым маленький Колокольчик уже вполне себя считал. Его чувство собственной важности не позволяло ему терпеть рядом с собой какое-то "маленькое чудовище", следовательно, надо ретироваться подальше от детской. Ну и, конечно же, вернуться вечером. А то мало ли, ещё хватятся, а потом ещё от Аметиста хорошенько влетит за то, что Колокольчик где-то шляется.
Колокольчик на секунду почувствовал слабое головокружение, которое тут же пропало. Всё-таки не стоило так быстро вскакивать на лапы и убегать. Но терпеть визг было просто невозможно. Услышав грандиозное "продолжение", котёнок поёжился и зашагал к краю поляны, надеясь найти какое-нибудь место для отдыха. Утро утром, а доспать хотелось бы.
Полосатый приблизился к выбранному местечку и потянулся, зевая. Он уже готов был улечься, но тут заметил рядом отца. Неплохо было бы подойти и спросить о делах племени. На самом деле, котёнок хотел быть хотя бы немного в курсе происходящего. Тем более, Колокольчик уже около двух дней нормально с Аметистом не разговаривал. В отличии от брата и сестры. Кстати, про них тоже надо спросить.
Полосатый медленно подошёл к Звёздному Аметисту и, сев рядом, кивнул ему:
-Привет, отец.
Почему-то "отец" звучало для котёнка лучше, чем "пап". Странно, но Колокольчик употреблял чаще всего именно это обращение. Нет, он, несомненно, любил Аметиста. Но "папой" его называл только иногда.

Колокольчик успел немного оглядеться и оценить обстановку вокруг, пока его отец обдумывал что-то. Вероятно, это было нечто важное. И Колокольчик непременно хотел узнать, что же это такое. Однако, котёнок решил спросить об этом потом, а пока можно было бы спросить у Аметиста, как дела и о подобном. И неплохо было бы узнать про брата с сестрой. И на охоту с папой сходить можно.
Стоп. Что за мысли вообще странные? Спрашивать про брата с сестрой? С каких пор котёнка вообще они начали интересовать? А вот про охоту идея - очень даже ничего.
Но все мысли полосатого были прерваны отцом. Аметист потрепал Колокольчика по макушке довольно тяжёлой лапой, что вовсе не обрадовало котёнка. Он тут же нахмурился, отступил на шаг назад и недовольно пошевелил ушками. Полосатый никогда не мог понять, почему остальным котятам так нравятся подобные милости и такое прочее. Колокольчик этого не любил, уж очень редко он мог сам подойти и ткнуться отцу в бок, тем самым выражая подобие любви или чего-то такого. Из-за его возраста очень трудно было сказать, что же именно чувствовал котёнок.
Снова тряхнув головой и, вроде бы, приведя в порядок макушку, Колокольчик снова подошёл к Аметисту, но уже со злобным и обиженным взглядом.
- В яслях всё ужасно и уныло. Эти глупые маленькие барсуки не дают мне спокойно спать. Они орут, а их глупые матери не могут их успокоить, поэтому мне приходится всё это терпеть. Лучше бы я быстрее стал учеником, надеюсь, в их палатке нет таких мышеголовых. - недовольно проворчал котёнок в ответ на вопрос Аметиста. - А как у тебя дела? Давно видел Искринку и Хвостика? Эти дураки уже давно не появлялись, я уже забыл, как они выглядят.
Следовало бы добавить вопрос про охоту. Что полосатый и сделал. Неизвестно, что сподвигло его на такое действие, ну, уж как есть.
- Кстати, может быть, сходим в лес и ты поучишь меня охотиться? Ведь сын предводителя должен уметь охотиться!
Это звучало уже более оптимистично. Для Колокольчика непривычно, зато, наверное, это было более похоже на поведение котёнка.